Мадина Хуршилова и Юрий Дроздов ФЕЯ До отхода поезда оставалось еще несколько минут, а ее купе по-прежнему было пустым. Дина ехала в Москву, куда ее пригласили, чтобы участвовать в выставке картин молодых художников. Она считала это большой удачей. И не только потому, что ее творения увидит столица, но и потому, что во время этого недолгого путешествия она, возможно, найдет прототипов для героев своих картин. Она собиралась написать серию полотен под общим названием "Колдовской мир". Несмотря на всю фантастичность сюжетов, в манере письма она придерживалась реализма, и потому предпочитала писать даже оборотней и вампиров с живых людей. Отдернув засиженную мухами занавеску, она выглянула на перрон. Рядом с вагоном стоял до неприличия накачанный светловолосый верзила с огромной дорожной сумкой. Заметив Дину, он улыбнулся, продемонстрировав клыки. Дина улыбнулась в ответ. Нет, флирт в ее планы не входил. Она подумала о том, что с этого парня вполне можно написать белокурую бестию, ницшеанского героя. Подхватив свою сумку, он махнул кому-то рукой и пошел к дверям. Спустя несколько секунд из коридора донесся грохот горного обвала и экспрессивная речь десятка сорвавшихся альпинистов. Дина выжидающе смотрела на дверь. Наконец она распахнулась, впуская в купе клубы табачного дыма и отборную ругань. А потом появилась она - маленькая, неправдоподобно хрупкая и изящная, похожая в своем струящемся белом платье на прекрасный и бледный ночной цветок. Она была красива, но не как земная женщина, а как призрак из готического романа. Отрешенный и печальный взгляд ее золотисто-карих глаз безразлично скользнул по лицу Дины и устремился за окно, к далеким и тусклым звездам. В дверь протиснулся "ницшеанский герой". Но не успела Дина еще обрадоваться, как он швырнул сумку на пол, небрежно чмокнул золотоглазую женщину в щеку и, пожелав ей счастливого пути, вышел вон. Но вот появился и источник шума. - Мариша, сгинь! -ласково прорычали из коридора, и в купе ввалился бесформенный ком, состоящий из разнокалиберных дорожных сумок и громоподобного голоса. Когда сумки рухнули на пол, под ними обнаружился парень с широкими плечами и еще более широкой улыбкой, которая, казалось, никогда не сходила с его зеленоглазой кошачьей физиономии. В купе сразу стало тесно. Дина с сожалением отметила, что с этого типа можно писать разве что Чеширского Кота, если приклеить ему усы, или Деда Мороза, если добавить еще и бороду. - Ну что, будем знакомиться? - весело предложил он. - Я Роман, а это моя жена Марина. Дина тоже представилась. Состав вздрогнул, и здание вокзала медленно поплыло назад. Роман высунулся в окно и крикнул: - Зверь! Стоящий на перроне верзила повернул голову. - Что? - Передай Владу, чтобы он дал тебе подзатыльник! Ты у сумки ручку оторвал. Его последние слова потонули в стуке колес. Поезд набирал скорость. За окном все быстрее мелькали столбы, и вскоре город остался позади. - Девчата, как насчет того, чтобы всем вместе пойти в вагон- ресторан? - по-свойски осведомился Роман. Марина томно опустила глаза и покачала головой. - Я не пойду. Извини, я неважно себя чувствую, - тихо произнесла она холодным, каким-то снегурочьим голосом. - Да брось ты, пойдем. Вмажешь - сразу полегчает, - со смехом сказал Роман и схватил ее за локоть. Дине показалось, что сейчас ее тонкая рука хрустнет и сломается в его здоровой смуглой лапище. Марина вздрогнула, как от прикосновения раскаленного металла. - Оставь меня, пожалуйста. Ведь сегодня полнолуние, - многозначительно добавила она. - Ой-ой, какие мы нежные! - съехидничал Роман и повернулся к Дине. - Может, вы составите мне компанию? Дина улыбнулась. - Спасибо за приглашение, но я лучше останусь здесь. Роман пожал плечами. - Ну на нет и суда нет, - сказал он и ушел. Вобщем-то Дина не возражала против похода в вагон-ресторан, но не в компании чужого мужа без жены. К тому же Роман напоминал ей Мишу - парня, который давно ухаживал за ней. Она ценила его, как верного друга, но ей, человеку богемы, трудно было общаться с такими вот веселыми бесшабашными парнями, на которых обычно "западали" все ее подруги. Они остались одни. В купе снова стало тихо. Дина забралась на верхнюю полку и попыталась заснуть под убаюкивающий перестук колес, но у нее ничего не получилось. Глянув вниз, она увидела, что Марина по-прежнему сидит за столиком и рассеянно мнет белый кружевной платочек. Ее нежный профиль тонко рисовался на фоне темного окна, и она казалась эфемерным порождением лунного света, готовым исчезнуть в любую минуту. Дина осторожно спустилась вниз и устроилась на полке напротив. Через некоторое время доносившиеся из соседних купе развязные голоса и громкий смех стихли. Вагон погрузился в сон. Марина обратила на Дину полный страдания взгляд. - Вы тоже не можете уснуть? Дина улыбнулась. - Мне, как любой ведьме, не положено спать в полнолуние. Ведьмой называл ее Миша за странный дар ясновидения и огромные черные глаза. Впрочем, иногда он называл ее Снежной Королевой... Марина тихо вздохнула. - Я вас понимаю. Даже в этом грубом мире луна имеет колдовскую силу. Дина тоже поддавалась магическому очарованию луны, которое так хорошо передал Куинджи. - Только не все чувствуют это, - заметила Дина, вновь вспомнив Мишу. Его, как и Романа, раздражали всякие "полуночные бредни". - Не все, - эхом отозвалась лунная женщина. - И тем, кто обладает обостренными чувствами, трудно жить среди обычных людей, не так ли? "Крылатых женщин не люби", - вспомнила Дина и подумала о Романе. - Скорее, это мешает тем, кто рядом. - Что вы, - возразила Марина. - Разве слепым мешает свет? Они его просто не замечают... Дину не удивлял этот разговор. Она знала, что порой человек делится со случайным попутчиком, которого никогда больше не увидит, самым сокровенным - тем, что не может доверить даже близким. - Это не их вина, а их беда, - сказала Дина. - И не нам судить их. Просто надо постараться сделать так, чтобы рядом с тобой был именно тот, кто в силах понять тебя. Вагон мягко покачивался, за окном мелькали фонари, и купе то озарялось их бледным светом, то вновь погружалось в мягкий полумрак. Марина отвернулась к окну. Ее глаза заблестели от непролившихся слез. - Я не виновата, - выдавила она и сжала тонкие бледные пальцы. - Не по своей воле попала я в мир людей. - Все мы тут не по своей воле, - сочувственно сказала Дина. - Но уверяю вас, это временно. А на том свете... - Ах, при чем здесь это? - перебила ее Марина. - Вы говорите о людях. - А вы, надо полагать, к ним не относитесь? - с некоторой долей иронии спросила Дина. Марина взглянула ей прямо в глаза и произнесла без тени улыбки: - Я фея. Дина промолчала. Это уже попахивало сумасшествием. Хотя... Встреть она это большеглазое светловолосое существо где- нибудь ночью на лесной поляне, она бы и сама вспомнила о феях. Марина грустно улыбнулась. - Не верите. Что ж, смотрите. Когда я страдаю, я могу творить чудеса. - Она на мгновение задумалась. - Пусть это будет букет цветов. С этими словами она начала делать какие-то пассы над столом. Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Дине стало так неловко, как может быть неловко только за другого. Дверь купе с треском распахнулась, впуская потоки брани и разгневанного Романа. - Черт знает что! Закрыли ресторан, даже посидеть нормально не дали... - он осекся и уставился на стол. Его брови моментально сползлись к переносице. - Это еще что такое? Чьи это цветы? На столе лежал маленький букет полевых цветов, от которых струился теплый горьковатый аромат. - Это я сделала... - прошептала Марина. - Сделала! - передразнил ее Роман. - Надоели мне твои сказки. Рога ты мне сделала, а не цветы. Взяв пачку сигарет, он снова вышел в коридор. Отвернувшись к окну, Марина тихо вздохнула. Дина растерянно молчала. Она не знала, что делать при встрече с несчастной феей. - Марина, - осторожно позвала она. - Не надо ничего говорить. Все уже позади, - остановила ее Марина. - Лучше я лягу спать. Во сне я снова увижу свой мир. Она легла на полку и отвернулась к стене. Дина потрогала букет. Он не рассыпался, не исчез. Цветы были настоящие. Они пахли лугом и ветром. Дине ничего не оставалось, как подняться на свою полку. Конечно, заснуть она не могла. Она видела, как дверь тихо отворилась, и в купе неслышно вошел Роман. Он осторожно присел на край полки рядом со спящей Мариной, бережно коснулся ее светлых волос и положил ладонь на ее высокий чистый лоб. По его смуглым пальцам заструился призрачный свет. - Спи, моя маленькая фея, - пробормотал он. - Тебе приснится сказочный мир... Любви не нужна правда, и если ты хочешь быть феей, я сделаю все, чтобы так и было. Не меняя позы, он поднес руку ко рту, и невесть откуда взявшаяся сигарета вспыхнула сама собой.